«Народ, не знающий своих корней, недостоин будущего»,
– гласит древняя мудрость
В мире ничто не происходит просто так. То, что мы считаем как, то, что произошло просто так, говорит о неумении проникнуть в суть происходящего. Происходящее символично. Умение декодировать происходящее есть ключ к разгадке того, что происходит в области человеческого духа.
Интуиция и правильное вопрошание направляет наше внимание на то, что заслуживает нашего участия, а может быть и нуждается в нашей помощи.
В данной статье своим вопрошанием я попытаюсь акцентировать наше внимание на факте, имеющем место быть в кыргызской культуре.
Почему в наше время одни кыргызы активно способствуют разрушению гор, а другие – пытаются противостоять процессу разрушения гор. Здесь я не буду особо распространяться о политической, экономической и экологической составляющих данного вопроса, а постараюсь раскрыть его духовное составляющее.
Горы – это то, что с особой силой манит и тревожит душу человека, особенно душу кыргыза. В чем их сила, притягивающая как магнит? Их манящая и тревожащая душу кыргыза сила – в их сакральности.
Многие культуры мира воспринимают горы как сакральный объект. К примеру, «в индийских верованиях – по Мирче Элиаде – в центре мира высится гора Меру, а над ней сияет Полярная звезда. У урало-алтайских народов также имеется центральная гора Су меру (Sumeru), над вершиной которой пребывает Полярная звезда. Согласно иранским верованиям, священная гора Хараберезаити (Elbourz) находится посреди земли и соприкасается с небом» [1]. Также и «для христиан в середине мира находилась Голгофа, ибо она была вершиной космической горы и одновременно местом, где был создан и погребен Адам» [1]. Гора – это то, что находится между небом и землей. Точнее то, что соединяет земное и небесное, человеческое и божественное. То, что соединяет человеческое и божественное, по сути своей, не может быть профанным – он сакрален и, являясь таковым, он осознается человеком как центр человеческого мира. Или как об этом пишет М. Элиаде: «Священная Гора – место, где встречаются Небо и Земля – находится в центре Мира» [1].
Мы, кыргызы, не можем мыслить себя вне своих гор, вне того, что является сутью кыргызского миропонимания и мироустройства. К примеру, в 90-е годы – в годы после распада СССР, в годы обретения союзными республиками государственного суверенитета я продолжал свое обучение уже в аспирантуре философского факультета МГУ имени В.М.Ломоносова. В очередной раз, побывав на летних каникулах дома в Кыргызстане, собрался в Москву. Однако объективные на тот момент обстоятельства, связанные с проблемами регулярных недопоставок авиатоплива для воздушных судов, заставили меня избрать наземный транспорт для поездки к месту моей учебы. Так я впервые отправился в Москву поездом «Бишкек-Москва», который едет через кыргызские степи, ныне называемые казахскими. Смотря в окошко, я поймал себя на том, что мои глаза невольно заняты желанием найти в пространстве безбрежной, бескрайней степи то, что могло бы их центрировать, организовывать, упорядочивать, т.е. заняты поисками гор.
Вот другой пример. Мои друзья-японцы, обучавшиеся, так же как и я в МГУ имени М.В.Ломоносова, все время донимали меня вопросами о Кыргызстане. Их можно было понять, так как они не знали и не могли самостоятельно найти развернутую информацию о моей родине. Они, видимо, хотели, узнав мою страну, как-то лучше понять меня. Я же в свою очередь не знал, как и что рассказать моим друзьям о Кыргызстане, поскольку сам толком не знал его в силу отсутствия ранее в школе предмета, знакомившего нас с историей и культурой собственной страны, народа.
В один из дней при новой встрече они снова начали донимать меня расспросами о моей стране. В этот раз я не мог ни отшутиться, ни сменить тему разговора, что и стало основанием для удовлетворения своим ответом их повышенного интереса к моей стране. Почти экспромтом, т.е. без подготовки, без обдумывания вопроса (скорее во мне заговорил внутренний голос, являющийся чем-то большим, нежели я сам) ответил: «У вас у японцев есть священная гора Фуцзи. Так вот Кыргызстан – это когда много Фуцзи!». Мои японские друзья были удивлены и поражены моим ответом, что стало дополнительной причиной для еще больших расспросов меня о Кыргызстане, на что я ответил: «Мои рассказы о Кыргызстане будут бледным подобием реального Кыргызстана. Поэтому будет лучше, если вы сами приедете и увидите все своими глазами».
Мои японские друзья восприняли мой ответ на вопрос о Кыргызстане как, то, что в Кыргызстане много святых мест, говоря иначе, мой ответ рисовал в их воображении цепи священных гор Кыргызстана, в чем я их не переубеждал.
В те времена я и сам особым знанием о сакральных местах родного Кыргызстана не обладал, да и сейчас не могу особо этим похвастаться. Но даже те места, о которых я узнал по возвращении домой, соответствуют моему высказыванию, когда-то интуитивно охарактеризовавшему мой родной Кыргызстан.
Устремленность гор ввысь можно расшифровывать как стремление гор к миру божественному. Достижение горами мира божественного обозначены особым символическим образом, т.е. их вершины маркируются белым цветом, цветом святости и чистоты.
Священные горы освящают все, что на нем живет и произрастает. Горные ручьи – это талые воды ледников, т.е. они – это продолжение того, что от мира божественного. Вода чиста и своей чистотой способна очистить человека от скверны как изнутри, так и извне. Так, кыргызы, живущие в горах, воспринимают себя как тех, кто живет среди чистого, питается чистым и пропитан чистотой.
Вода, обладая информацией мира божественного, способна определенным образом воздействовать как на человека, так и на окружающую природу. Видимо, поэтому предки кыргызов воспринимали озеро Иссык-Куль озером священным, сакральным. Озером, не только обладающим информацией, но и наделяющим или одаривающим информацией. Подтверждением сказанному является то, что в основном на территории побережья Иссык-Куля, точнее Ыйык-Куля, рождались и рождаются люди, одаренные даром сказительского мастерства по наитию, именуемые манасчы.
Мы, современные кыргызы, свое Священное озеро (Ыйык-Куль) превратили в утилитарную большую ванну, именуя его Горячим озером (Иссык-Куль). Именование формирует отношение к именуемому…
Воздействие сакральных гор на кыргыза-кочевника мы можем видеть во всем. К примеру, головной убор кыргызов «калпак» похож на вершины священных гор. Тем самым кыргызы маркируют свою голову белым калпаком как белоснежную вершину священной горы. Белоснежная шапка (ледники) гор – это причастность вершины Тенгир-Тоо, или как его еще называют Хан-Тенгри, к миру божественному. Такого же цвета и женский головной убор «элечек», и жилище кыргыза-кочевника Ак-Өргө, Ак-Ордо.
Живя в горах, кыргыз-кочевник хочет уподобиться священной горе. Уподобляясь горам, он хочет быть таким же чистым, спокойным, доброжелательным, величавым, как и горы в своей простоте и в то же время для врагов быть недоступным, непоколебимым, бесстрашным и непобедимым своей чистотой и силой духа.
Итак, гора для кыргыза-кочевника – это то, что связывает его с миром божественным, т.е. то, что одухотворяет мир кыргыза-кочевника. Тем самым, горы – это то, что делает кыргыза кыргызом. Отсюда горы для кыргызов – это не просто горы – это то, что делает кыргызов кыргызами.
Гора – эта пирамида, вершина, которой соприкасается с миром божественным, с миром духов предков, с миром Тенгир-Ата. Место соприкосновения с миром Тенгир-Ата – это место, с которого благодать мира истинного сниспадает в мир человеческий, расширяясь в своем основании. Отсюда гору можно воспринимать как параболическую антенну мира Тенгир-Ата, посылающую в мир человеческий божественную благодать. Благодать божественная упорядочивала и организовывала земное бытие кыргыза-кочевника, тем самым она придавала его бытию духовный смысл и духовную направленность в развитии.
Кыргыз был благодарен горам, связывающим его с миром Тенгир-Ата. Это умение гор соединять два мира не только восхищала кыргыза, но и пробуждало, как было сказано выше, в нем желание быть горой. Более того, кыргыз верил что он, по сути своей, и есть гора. В пользу этих мыслей говорит и эпос «Манас», где мы можем найти строки об образе самого Манаса Великодушного:
Айың менен күнүңдүн
Жаркынынан бүткөндөй,
Ай алдында булуттун
Салкынынан бүткөндөй,
Алтын менен күмүштүн
Ширөөсүнөн бүткөндөй,
Асман менен жериңдин
Тирөөсүнөн бүткөндөй. [2].
Подтверждение вышеизложенному положению мы можем найти и в общем облике кыргыза. Кыргыз – это тот, кто чтит свою голову и то, что у него на голове – калпак у мужчины и элечек у женщины. Чтит голову, потому что она как вершина горы соприкасается с миром Создателя. То, что соприкасается с миром божественным маркировано головным убором белого цвета как вершина горы ледником. Белый цвет – это цвет чистоты и истины. Как чистота ледников, тая, несет свою живительную влагу всему живому на земле, так и чистота мира божественного, ниспадая, очищает и одухотворяет мир человеческий. Головной убор кыргыза «калпак» так же как и гора является параболической антенной мира Тенгир-Ата, по которой ниспадает на голову кыргыза благодать (кут) Создателя. Именно это качество калпака заставляет кыргыза относиться к головному убору с особым чувством уважения и почитания. Калпак – это то, что связывает человека с миром божественным и придает его голове, т.е. разуму, упорядоченность божественную, космическую.
До ХХ века горы хранили и сопровождали духовный путь кыргыза, связывая его с миром духов предков, с миром Тенгир-Ата. В отличие от ХХ века ХХI век – это век, когда начали «падать горы» [3].
Потомки кыргыза-кочевника, Манаса Великодушного начали терять нить своей духовности. Свидетельством этому является то, с каким рвением и безразличием участвуют в разрушении того, что делало во все былые времена кыргыза кыргызом. Рушат горы, рушат свою святость ради материального, ради добычи золота, не понимая сакральной связи между кыргызами и горами – не будет гор, не будет и кыргыза.
Современный материально ориентированный мир имеет свою шкалу ценностей, в которой особо ценным и значимым признается золото, а не то, что связывало человеческое с божественным. В материальном мире горы сами по себе не имеют особой ценности, но они могут быть ценны как кладезь полезных ископаемых или как туристические базы. И в качестве такового горы могут рассматриваться только как объекты экономической выгоды. Современный кыргыз больше не верит в святость гор, поскольку уже не в состоянии видеть сакральность гор. А сакральность гор он не видит в силу утери былой духовности своих предков, дарившей ему не только возможность видеть сакральность гор, но и возможность жить в гармонии с миром природы.
Мы, разрушая горы, разрушаем то, что нас кыргызов связывает с миром Создателя, с миром Тенгир-Ата. Разрушая горы, мы разрушаем божественные каналы, по которым к нам кыргызам сниспадала благодать мира истинного. Таким образом, разрушая горы, мы разрушаем то, что делает нас кыргызами.
Саветбек Мисиркулович Абдрасулов, кандидат философских наук, заведующий кафедрой философии и социально-гуманитарных наук Кыргызской государственной юридической академии
Литература:
1. Элиаде М. - Миф о вечном возвращении. – М.: «Ладомир», 2000.
2. Манас. Биринчи бөлүк, 1-китеп. – Фрунзе, 1958. – Б. ХХVIII
3. Айтматов Ч.Т. Когда падают горы (Вечная невеста). – Дружба народов, 2006. – № 7.
