Былины - стихотворный героический эпос Древней Руси, отразивший события исторической жизни русского народа. «В своем Словаре Даль дал такое толкование слова былина: Бывалка, бывальщина, былица, былина, быль ж. что было, случилось, рассказ не вымышленный, а правдивый; старина; иногда вымысел, но сбыточный, несказочный (Даль, 1863: 131)» [5: Захарова, с. 268-271]. Примечательно, что еще полторы сотни лет назад российские интеллектуалы довольно логично аргументировали, что былина – это рассказ не вымышленный, а правдивый. Былина как и эпос – жанр устного творчества, народная эпическая песня, и в то же время, «теория историческая объясняет былины как след исторических событий, спутанных порой в народной памяти» (Л. Майков, Квашнин-Самарин). Поэтическая даровитость былинных сказителей, сокровенная правила художественного стихосложения, позволяли им использовать особые приемы и стили словесности.
Былина Илья Муромец и Соловей-Разбойник:
Он кричит злодей-разбойник по-звериному,И от того ли-то от посвисту соловьего,
И от того ли-то от покрику звериного,
То все травушки-муравы уплетаются,
Все лазуревы цветочки отсыпаются,
Темны лесушки к земле все приклоняются,
А что есть людей, то все мертвы лежат [1: Былина].
Что тут сделалось! Башенки на теремах покривились, крылечки от стен отвалились, стекла в горницах полопались, разбежались кони из конюшен, все богатыри на землю упали, на четвереньках по двору расползлись. Сам князь Владимир еле живой стоит, шатается, у Ильи под кафтаном прячется [12: Сказка].
Путь в стольный Киев-град.
Путь из Мурома в Киев, действительно, пролегал через Брянщину и Чернигов [2: Герои]. Былинное приключение Соловья-Разбойника происходило на распутьях многолюдных Брянщины и Чернигова в пути стольного Киев-града.
Говорил Илья он таковы слова:
Ай ты славныя Владимир стольно-киевский! [1: Былина].
Былинный Соловей-Разбойник был доставлен и выступал в княжеском дворце. Думается, что стольно-киевский князь мог быть осведомлен о таком экзотичном эпическом сказителе, и повелел привезти его во дворец.
Засвистал как Соловей тут по-соловьему.
Закричал Разбойник по-звериному -
Маковки на теремах покривились,
А околенки во теремах рассыпались.
От него, от посвиста соловьего,
А что есть-то людушек - так все мертвы лежат.
А Владимир-князь-то стольно-киевский
Куньей шубонькой он укрывается [1: Былина].
В прошлом былинный Владимир часто ассоциировался с Владимиром Святославичем Красно Солнышко – четвертым верховным князем единой Руси [2: Герои]. Надо сказать, в эпохе великого княжения Владимира Святославича (956-1015) еще не было половцев на Руси. Правда, были печенеги, торки. Очевидно, «что речь идет скорее о Владимире Мономахе, княжившем в Киеве с 1113 по 1125 гг. … Таким образом, по всей видимости, Илья Муромец жил в первой половине XII в., в эпоху борьбы Руси с кипчаками-половцами» [2: Герои]. Известно, что сказители-дастанчы часто выступали при дворе правителей - любителей (или знатоков) эпических сказаний. Так, «рассказывают, будто один из крупных сказителей XIX в. Эрназар пел «Алпамыш» во дворце эмира Насруллы в течение шести месяцев, всячески растягивая повествование» [11: Путилов].
Исследователи о трансе, экстазе.
Л. Я. Штернберг рисует образ «гиляцкого сказочника» (т.е. сказителя) как натуры исключительной, болезненной, нервной, легко впадающей в экстаз. Именно в таком «состоянии настоящего транса» проявляется «дар импровизации» [11: Путилов]. По красочному воспоминанию П. М. Тушемилова окунаешься в мир прошлой жизни бурят, в котором были еще живы фольклорные традиции, и видишь каким разносторонним талантом он обладал, каким сильным исполнительским и актерским талантом он владел, какой энергетической харизмой он эмоционально воздействовал на души слушателей, доводя их до слез и до восторга [3: Ванчикова, с. 105-110]. Когда Чоюке сказывал эпос «Семетей», поголовно все плакали. В рассказе о «Чоң казате» («Большая война») аудитория сидела в напряжении, закусив губы, кулаки, стиснув зубы, как будто сами находились в гуще великого сражения [7: Кыргыз, с. 183]. В принципе все виды транса оказывают на организм физиологическое воздействие по одному из двух направлений. В первом случае транс снижает степень активности нервной системы в сторону тропотрофного переключения … Во втором случае он действует на человека энерготропно … [9: Наувальд, с. 73].
Соловей-Разбойник – половецкий сказитель эпических песен.
Былинные сказители, как ценители и хранители народного творчества, наверняка знали о таком половецком сказителе эпических песен, обитавшего густонаселенные кочевнические юрты, где пересекались бы пути купцов, странников, паломников. Такое внештатное обстоятельство не давало ходу обыденной, будничной жизни близлежащих городков, сел и деревень («сидит тридцать лит»). Скорее всего, былинный бывалый соловей-сказитель с тридцатилетним творческим стажем был призван. Эпический певец-импровизатор (или дастанчы-сказитель) всегда был на виду в окружении молодцов и поклонников, состоял в гвардейской дружине хана (или бека). В обществе с пывышенной эпико-фольклорной традицией, лиц творческой наклонности, независимо от их этнической принадлежности, социального положения, определенно не проигнорировали.
А и вели-тко князю ты Владимиру
Налить чару мне да зелена вина.
Я повыпыо-то как чару зелена вина [1: Былина].
«Соловей-разбойник – это человек, обладающий значительной силой и пользующийся значительным уважением в обществе того времени: только такой человек мог высокомерно вести себя с правителем могущественной страны и предъявлять какие-то требования, будучи в плену у князя» [2: Герои]. В сущности, половецкий певец-сказитель перед тем, как выступать, был не прочь выпить чарку-другую степного кумыса, после очередной изысканной трапезы. Он мог не есть, не пить в течение нескольких часов в трансцендентном состоянии. Эпический сказитель не может начинать свое специфичное творчество на ровном месте, он должен психологически сосредоточиться, готовиться к предстоящему живому сценическому представлению, внушить в себя уверенность и бодрость. Перед ним должен быть наплыв поклонников, адекватно воспринимающий и сопереживающий, все происходящие эпические сюжеты, явления, эпатажные батальные сцены вместе со сказителем-аэдом. Пожалуй, собственно из-за таких характерных обстановок былинный Соловей-Разбойник не был в состоянии начинать с ходу, по повелению даже самого стольно-киевского князя. Он обращается к Илье Муромцу, сведущего уже во все перипетии подобного неординарного творческого явления, чтобы князь исполнил его желание («А и вели-тко князю ты Владимиру // Налить чару мне да зелена вина»). «Соловей явно ни во что не ставит такую властную и грозную фигуру как киевский князь, даже будучи плененным, требует себе чашу вина, и требование исполняется» [2: Герои].
Известный тюрколог И. Г. Добродомов акцентирует на восточное отчество Рахматович, Рахманович, Рахмантович, указывающее на неславянское происхождение персонажа, на его связь с Востоком, которое «дает основание сближать Соловья-Разбойника с тюркскими кочевниками южнорусских степей — печенегами или особенно половцами» [4: Добродомов, с. 119].
«Слово «Соловей» в те времена могло быть личным именем человека, могло быть прозвищем, данным за умение свистеть (что и следует из былины), щебетать по-птичьи, петь или красноречиво говорить» [2: Герои]. Мы солидарны с тем, что слово Соловей могло быть личным именем или прозвищем человека. Исследователи склонны в том, что «известный нам по былинам Соловей-Разбойник появился на месте Солового Разбойника - Половца, что следует учитывать и при анализе содержания былин» [4: Добродомов, с. 120]. Возможно, Соловой в имени Солового-Разбойника-Половца - личное имя (антропоним) или этноним племени, к которому принадлежал половецкий певец-сказитель. Словом, Соловей-Разбойник – не кто иной как «тюркский кочевник южнорусских степей», т.е. сущий Половец с «умением свистеть, щебетать по-птичьи, петь или красноречиво говорить».
Рыбак рыбака видит издалека.
Былинный сказитель как почитатель народного творчества, в строчке “А то свищет Соловей да по-соловьему” невольно признается, что тот кочевник-половец “Соловей”, что греха таить, “свищет по-соловьему”, при этом на миг забывает, что “Соловей” еще и “Разбойник”. Рыбак рыбака видит издалека, т.е. былинный сказитель, похоже, зауважал творческий талант своего коллегу - половецкого певца-сказителя, и вскольз на лету прилагает адекватные приемы словесности (“А то свищет Соловей да по-соловьему”, “Да как засвищет он по-соловьиному”, “Засвищи-тко, Соловей, ты по-соловьему”). А так как верноподанный земли русской не прочь развязывать мошну на стилистические окраски описания (“Он кричит злодей-разбойник по-звериному”, “Закричал злодей-разбойник по-звериному”, “Закричи-тко ты, собака, по-звериному”) [1: Былина]. Былинным творцом главный персонаж Соловей-Разбойник, по эпическим канонам, изрядно гиперболизирован, метафорический антропоморфизм использован предостаточно. Он сам мог оказаться очевидцем творческого дарования сказителя-половца, его шоу-представления перед многочисленной завораживающей публикой, где “да как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному, зашипит по-змеиному”.
В «Слове о полку Игореве»:
Дятлове тектомъ путь къ реце кажутъ,
соловии веселыми песньми светъ поведаютъ [8: Слово, с. 67].
Кажется, умелость художника-творца в том, что он отыскивает и обнаруживает адекватные старинные лексемы-зооморфизмы на экзотичные этнонимы неприятельских этнических единиц. Следовательно, «животные» метафоры, в отличие от «растительных», чаще связаны с отрицательными оценками человека» [10: Толстая, с. 685]. Надо полагать, в «Слове», как и в древнерусской былине, под пернатыми антропоморфизмами подразумевались половецкие этнонимы (и антропонимы). Однако кто у кого перенял антропоморфизм Соловей (и соловии), былинный сказитель или древнерусский поэт «Слова»?
Древнерусский богатырь – благородный рыцарь.
Итак, «не послушал Соловей наказа Ильи Муромца, захотел он разорить Киев-город, захотел убить князя с княгинею и всех русских богатырей. Засвистел он во весь соловьиный свист, заревел во всю мочь, зашипел во весь змеиный шип» [12: Сказка]. Судя по всему, между двумя былинными героями ранее был уговор, что Соловей не станет предпринимать максимум усилий в своем представлении перед княжеской знати. Однако в непроизвольном экстазе, когда он уже не мог владеть собой, вышло все по-другому. «Да как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному, зашипит по-змеиному, так вся земля дрогнула, столетние дубы покачнулись, цветы осыпались, трава полегла» [12: Сказка]. Разумеется, у половца-сказителя не существовало инфразвукового оружия массового поражения (“убивал не оружием, а своим свистом») – это плод творческого воображения и поэтической изобретательности древнерусского сказителя.
Говорил Илья да таковы слова:
…
А тут Соловью ему и славу поют,
А и славу поют ему век по веку! [1: Былина].
В конце былины именитый витязь воздает свои последние почесть и признательность «славному» Соловью-певцу. Надо думать, былинный герой Илья любил и ценил народную эпическую поэзию, ибо он сам был выходцем из простого люда, вырос в среде устного творчества. В сущности, древнерусский богатырь не мог причинить вреда народному дарованию, он благородный рыцарь-дружинник, доблестный защитник Отечества. «Былины создавали и исполняли профессиональные певцы, составлявшие особую корпорацию» [6: Историческая]. Кажется, идеологическое соображение превалировало над корпоративных творческих переживаний былинного творца. Вообще-то, популярного певца-сказителя мог сопроводить любой другой «удаленький добрый молодец» и ценитель народной поэзии по санкции удельного князя (или главы племени).
Эпос и былина как реминисценция исторических сведений.
Гипотетически, эпические события в «Манасе» могли происходить в IХ-Х вв., а половцы Кыпчакской степи (и Приднепровские западные половцы) объявились на Руси в середине XI в. Поэтому немало певцов-импровизаторов, дастанчы-сказителей эпических песен могли оказаться в Половецкой степи (и Приднепровье) вместе с волной кочевников-переселенцев из восточных азиатских гор и степей. В домонгольский период старинные творческие собратья «гиляцкого сказочника» могли выступать, если не в княжеских дворцах (или боярских дворах), то на деревенской лужайке вдоль улиц шумных. Известно, что в пределах Кыпчакской степи, Руской Земли, Поросья, Причерноморья, между княжескими и половецкими (и черноклубицкими) владениями, кроме как захватнических походов и междоусобных войн, функционировали межкультурные связи, торговля, промысел, «сват Кончак» и т.д.
Все-же главный герой былины, Соловей-Разбойник, он же половецкий певец-сказитель, любопытно, о ком (и о чем), о каких минувших дивных событиях воспевал, в экстазе, эмоционально воздействуя на души слушателей, доводя их до состояния транса. Быть может, древнерусская былина о Соловье-Разбойнике - одно из первых письменных сведений о кыпчакском эпическом сказителе средневековья, гастролировавшего в русско-половецком этнокультурном пространстве. Ведь не всякий мог быть главным героем, и далеко не все события стали бы сюжетными линиями древнерусских народных эпических песен.
Эшиев Асылбек Мирзатилаевич
доктор филологических наук, профессор Жалал-Абадского государственного университета (Жалал-Абад, Кыргызстан).
Список литературы:
1. Былина Илья Муромец и Соловей-Разбойник. [Электронный ресурс]. URL: http://russkay-literatura.ru/literatura/3-ilya-muromecz-i-solovej-razbojnik.html (дата обращения: 26.12.2020).
2. Герои былины Илья Муромец и Соловей-разбойник – кто они? [Электронный ресурс]. URL: https://history-thema.com/geroi-byilinyi-ilya-muromets-i-solovey-razboynik-kto-oni/ (дата обращения: 30.12.2020).
3. Ванчикова Ц. П. Фольклорист С. П. Балдаев и сказитель П. М. Тушемилов: жизнь и творчество // Проблемы социально-экономического развития Сибири. 2020, №2.
4. Добродомов И. Г. О половецких этнонимах в древнерусской литературе // Тюркологический сборник. 1975. М., Наука, ГРВЛ, 1978.
5. Захарова О. В. Былина в русском тезаурусе: история слова, термина, категории // Знание. Понимание. Умение. 2014, №4.
6. Историческая школа фольклористики. [Электронный ресурс]. URL: http://www.bibliotekar.ru/7-russkoe-narodnoe-tvorchestvo/32.htm (дата обращения: 29.12.2020).
7. Кыргыз адабиятынын тарыхы. «Манас» жана манасчылар. Фольклористика. II том. Экинчи басылышы. Бишкек: «Шам», 2004. (История кыргызской литературы. «Манас» и манасчы-сказители. Фольклористика. II том).
8. Слово о полку Игореве. Ленинград: Советский писатель, 1990.
9. Наувальд Н. Экстатический транс. Ритуальные позы для вхождения в транс / Нана Наувальд, Фелиситас Гудмэн. М.: РИПОЛ классик, 2008.
10. Толстая С. М. Человек живет, как трава растет: вегетативная метафора человеческой жизни // Сокровенные смыслы. Слово. Текст. Культура: сб. статей в честь Н. Д. Арутюновой. М.: Языки славян, культуры, 2004.
11. Путилов Б. Н. Эпическое сказительство: Типология и этническая специфика. [Электронный ресурс]. URL: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Linguist/putil/02.php (дата обращения: 30.12.2020).
12. Сказка Илья Муромец и Соловей разбойник. [Электронный ресурс]. URL: http://dlya-detey.com/skazki/russkie-narodnie/369-ilya-muromec-i-solovey-razboynik.html (дата обращения: 01.11.2020).
