Каждый год, в одно и то же время, точнее в третий четверг ноября, как обычно, тихо и незримо наступает день, напоминающий человеку одну из самых значимых видов человеческой деятельности, именуемой философией. И в этом году Международный день философии придет незримо, тихо и так же, не побеспокоив многих, уйдет, окутав нас неуловимой дымкой мысли.
Где-то этот день не только знают, ждут, но и отметят знаком почтения, напоминая себе и другим о значимости философии для человека, ими в основном окажутся философы и люди неравнодушные к философии. А где-то люди, зовущие себя философами, и имеющие к ней внешнее, говоря точнее отдаленно-опосредованное отношение, но не имеющие отношения внутреннего, т.е. не являющиеся философами по призванию, отметят день философа обильным застольем. А где-то зная, почтут за честь проигнорировать этот день.
Если говорить о Международном дне философии, отличающимся от дней социально значимых, означенных в календаре красным цветом, то он предельно ненавязчив и открыт. И, не только за это, философия заслуживает того, чтобы о ней говорили и о тех, кто не занимается, а живет философией.
Отношение к философии
Философия, особо того и не желая, во все времена привлекала к себе не только пристальное внимание людей неравнодушных к ней, но и побуждала их к определенному действию по отношению как к философам, так и к философии. Отношение к ним во все времена была со знаком минус. Положительное отношение к философу чаще всего возможно после его смерти. Только мертвый философ способен вызвать восхищение и почтение, но и он, точнее его мысль, в определенных условиях, способна пугать и вселять в души власть имущих беспокойство из-за того, что мысль философа, когда-то обретшая словесную оболочку, живет проявляясь, и меняя конфигурацию соотношения духовной и материальной основы человеческого мира.
Самое удивительное так это то, что философов и философию не любят не только обыватели, но и люди образованные, говоря точнее, люди науки. В своем докладе на заседании теоретического семинара Института философии, академик РАН А.А. Гусейнов выделил три группы людей не любящих философию: «Это - а) обыватели, люди с улицы, простые люди, живущие своими житейскими заботами; б) люди власти, которые представляют общество, социум, говорят и действуют от их имени; в) представители других – нефилософских – сфер интеллектуального труда, те, кого можно назвать специалистами». В чем причина и почему философов и философию игнорируют, либо откровенно не любят. В связи с этим уместно будет процитировать Н.А. Бердяева, писавшего: «Поистине трагично положение философа. Его почти никто не любит. На протяжении всей истории культуры обнаруживается вражда к философии и притом с самых разнообразных сторон. Философия есть самая незащищенная сторона культуры. Постоянно подвергается сомнению самая возможность философии, и каждый философ принужден начинать свое дело с защиты философии и оправдания ее возможности и плодотворности. Философия подвергается нападению сверху и снизу, ей враждебна религия и ей враждебна наука…».
Нападение «и сверху и снизу» вынуждает философа защищаться оправдываясь. Но если говорить по сути, то философу глупо оправдываться перед кем-то. В силу того что философствование философа - это поиск и нахождение ответа на собственное вопрошание, за что осуждать или одобрять могут многие, но судить его в праве только он сам. Философ - это тот, кто в определенном смысле судит себя сам. Следовательно, оправдываться он может только перед самим собой. И, тем не менее, философ порой оправдывается и оправдывает философию перед обществом не только для защиты места философа и философии в палитре социального целого, но и, желая дать понять людям о важности философии для мира человеческого. Он пытается донести до них мысль о том, что организация, упорядоченность или неупорядоченность, т.е. хаос в мире социальном зависит определенным образом организованного сознания. Итак, определенным образом организованное сознание создает себе подобную организацию социального целого. К примеру, имитационное сознание способно порождать только имитационное существование. Или это же самое говоря иначе, раб является рабом не потому что кто-то делает его рабом, а потому что у него рабское сознание. Только изменение сознания способно изменить его существование.
Философ и журналист
Разговор о философе и журналисте не только удобно, но и удачно начать с одной истории, имевшей место быть в годы моего студенчества. В одной из очередных посиделок представителей разных факультетов, разгорелся спор между студентом факультета журналистики и студентом-естественником. При этом споре студент факультета журналистики обратился ко мне, студенту философского факультета со словами:
- Ну, ты-то меня понимаешь. Мы же с тобой братья!
- В каком смысле? - спросил его я. На что он ответил:
- Мы то с тобой гуманитарии, следовательно, братья.
- Братья то мы братья, но гуманитарий гуманитарию рознь, - возразил я.
- Что имеешь в виду? - удивился он.
- А то, что философ и журналист по сути люди разные. Если говорить о журналисте, то журналист без другого человека, других людей быть не может. Его бытие в этом мире без другого человека просто немыслимо. В то время как для философа наличие другого человека необязательно. Ибо цели у них разные. Цель журналиста первым донести информацию до других людей. При этом хорошая эта информация или плохая – значение не имеет, лишь бы платили. Здесь кто-то может выразить свое недоумение словами, а как же нравственность журналиста? Журналистика как наука, созданная самим человеком, по сути своей не предполагает нравственности. Нравственность в журналистику привносится извне. Поэтому, уместны такие дисциплины как профессиональная этика журналиста или юриста, но профессиональная этика философа звучит глупо, ибо философ – это не профессия. Уместнее говорить о профессиональной этике преподавателя философии. Преподаватель философии – не философ, но это не означает, что он не может стать философом. Может, но для этого необходима самая малость – иметь свою мысль, отличную от мыслей до тебя живших и рядом с тобой живущих философов. Итак, человек привносит нравственность в журналистику, т.е. человек делает журналистику нравственной. Но быть нравственным в журналистике во вред себе, точнее своему карману. Нравственность всегда мешает продаже сенсационной, но негативной информации, ибо обладатель этой информации понимает, что может кому-то навредить, а это безнравственно. Так включается внутренний нравственный цензор человека, который и удерживает его от распространения, продажи даже очень прибыльной информации. Для человека безнравственного, но профессионала своего дела такая дилемма в принципе стоять не может. В отличие от журналиста, бытие философа не зависит от бытия других. Ему важно разобраться в себе и в том мире, в котором он живет для того, чтобы скорректировать свое бытие сообразно своему пониманию целого, общего, универсума. И его опыт может быть полезен другим, но это уже другой вопрос.
Философ и политик
Политик, по сути своей, это игрок. А игрока интересует результат. Результатом политических игр может быть только власть. Значит цель политических баталий – это власть как таковая. Ради достижения этой цели все средства хороши. И те, кто встает на этот путь, не только не гнушается, но с радостью использует любые средства, способные привести к заветной цели – к власти. Ради этого, они готовы продать друг друга, друзей, любимых, Родину. Для них нет ничего святого, кроме власти. Вышесказанное говорит о том, что и политика тоже нравственность не предполагает, но использует нравственность как средство достижения цели. Свидетелями чего мы были (опыт старшего поколения) и будем в ближайшее время и тому подтверждение начавшийся приход к власти утерянного поколения. Поколение жестокое и циничное. Именно от них можно ждать любых сюрпризов.
Духовно-святое есть не у политика, а у человека, если он получил в свое время должное нравственное воспитание. Такой человек, если становится политиком, то он оказывается таким политиком, у которого есть внутренний, нравственный цензор, не позволяющий ему быть лгуном, предателем, подлецом. Именно таких людей, используя понятия Лиона Вишневского автора «Одиночество в сети», можно назвать «государственными деятелями», а не «политиками». К сожалению, в наше время почти не осталось государственных деятелей, но много политиков и политиканов. Политиканы - это не только беспринципные люди как политики, но и удивительные бездари и пройдохи с большой дороги. На их фоне политик чувствует себя профессионалом. И действительно политик-профессионал, но без внутреннего нравственного стержня, что делает его существом опасным для любого культурного общества. И политик, и политикан – это люди без нравственного стержня. Именно они могут быть находкой для шпиона, и я не удивлюсь тому, что многие из них работают на разведку более влиятельных стран, именуя это более благозвучно – сотрудничество (коллаборационизм). Они идут на это, ибо для них априори, т.е. изначально свой карман дороже кармана государственного. Они стремятся встроиться во властные структуры, побуждаемые личным интересом, ради личной наживы. Их задача – по максимуму использовать отпущенное время для отмывания денег, после чего можно благополучно покинуть страну, ибо для них нет ничего святого, кроме денег.
Философ и власть
Власть сама по себе тоже может интересовать философа, но немного иначе, чем политика. Говоря точнее, власть для философа – это всего лишь средство для реализации более значимой вещи – это его идеи о гармоничном существовании народа, народов, государства, государств, в то время как для политика, власть является целью увековечения своего имени и личного обогащения. И так философ понимает, что власть, по сути, должна быть средством, а не целью, ибо рассмотрение средства (власть) как цели способствует тому, что цель (благоденствие и процветание государствообразуещего народа и народов, сосуществующих с ним) оказывается за скобками, т.е. вне поля зрения, вне поля рассмотрения и решения их проблем. Однако, о них можно вспомнить в ходе очередных выборов и снова нагло врать. Чем наглее ложь, тем ближе заветная цель – власть.
У людей, стремящихся к власти, двоякое отношение к философам и к философии. С одной стороны, они тянутся к философам, а с другой – дистанцируются. Тянутся тогда, когда они еще не у власти. Претенденту чтобы скинуть прежнюю власть, аргументы философа, указывающие на ошибки и просчеты власть имущих, очень кстати. Он их (аргументы философа) использует в своей борьбе за власть. Именно это дает претенденту на власть основание быть с философом, точнее использовать философа или хотя бы его мысли. Но самое удивительное так это то, что претендент сам, оказавшись власть имущим, не желает, чтобы его критиковали или обнажали правду, но желает, чтобы философ его обслуживал, т.е. всячески укреплял его власть услаждением народного слуха. Но философ не привык быть у кого-то на службе, т.е. кого-то обслуживать. Философ, по определению – это тот, кто свободен. А свободный мыслитель опасен, ибо он тот, кто готов говорить правду, истину, как она есть, нравится это кому-то, или нет. Указание ошибок действующей системы воспринимается власть имущими враждебно и оценочно. Его причисляют к сторонникам оппозиции и могут реагировать на него как на сторонника оппозиции. Таким образом, относясь к философу, власть имущие даже не могут себе представить того, что философ может быть не согласен не только с ними, но и с позицией оппозиционеров. А если и представляют, то это неважно, а важно другое. Для власть имущих все определенно просто и это простое умещается в летучей фразе, способной быть их девизом – «Кто не с нами, тот против нас!».
Философ, так же как и все люди, видит частности, но его отличие от других людей в том, что он эти частности видит через призму целого. Философ всегда о чем-то судит, как было сказано выше, через призму целого, общего, универсума. Такой взгляд обнажает, стирает внешнюю (политическую, идеологическую) окрашенность частного, более того, такой подход позволяет обнаружить анонимного автора красок, т.е. того, кто стоит за этой окрашенностью частного и какие интересы он на самом деле преследует.
Уединенность философии и философа порой нуждается в отдушине, способной с новой силой возжечь философское вопрошание, и такого рода отдушиной могло бы быть определенное место, где могли бы встречаться и общаться философы и любители философии.
Философы и псевдофилософы
Философы по призванию, как это не звучало бы парадоксально, особо не держатся за место, за кресло. Они озабочены не сохранением места, а сохранением возможности длить в себе состояние мысли. И это делает уязвимыми их места. Раз философы особо не держатся за место, за кресло, то это место постепенно занимается теми, для кого важна не мысль, а место. Обычно ими оказываются в основном представители естественных, а порой и гуманитарных наук. Именно они занимаются философией как наукой. Ведь они – представители науки, поэтому многие из них способны видеть в философии только науку. Каждый из них видит философию через призму своей науки, географ через географические проблемы, биолог через биологические проблемы, физик через физические проблемы, историк через исторические проблемы, и так далее. Такой подход осмысления философии с позиции науки, в свое время было осмыслением науки с позиции философии, и именовался «философскими проблемами естествознания» (а ныне именуемое «концепцией современного естествознания»), и это было велением времени. Но именно оно дало возможность многим представителям наук не только внедриться в ограниченное поле философии, но и выдавать это ограниченное поле философии, т.е. философские проблемы естествознания, за философию. И это естественно для них, но неестественно для философа, поскольку философ понимает, что это не философия, а часть философии, соприкасаемая с наукой. Говоря словами М.Ямпольского: «Философ — не ученый, это человек, стремящийся занять по отношению к нашему миру и способам его познания «невозможную» позицию».
Псевдофилософы занимаются философией, в то время как философ не занимается философией, а живет ею, ибо философствование, т.е. философское вопрошание о бытии себя, других, Мироздания и поиск ответа на них – это естественное состояние души человека, издревле именуемого философом. Псевдофилософы своим занятием философией, именованием себя философами и тиражированием себе подобных, дискредитируют имя философа и философию. Благодаря их стараниям, философ, в лице псевдофилософа, кажется бледной копией ученого, а философия – наукой недотягивающей науки, но выдающей себя за метанауку. Подытоживая можно сказать, что псевдофилософы, самим фактом своего существования в облике философа, вызывают еще большее отторжение и нелюбовь к философам и философии.
Итак, выше было сказано, что философа не любят «как сверху, так и снизу». Те, кто не любят философа, не любят и философию, обосновывают свое отношение к нему с позиции полезности той, или иной человеческой деятельности. То, чем занят философ, многим кажется пустой тратой времени и сил, т.е. делом бесполезным.
Многие, имеющие отношение к философии, псевдофилософы не обнаруживают себя в интеллектуальном пространстве осмысления происходящих событий в обществе, боясь обнажить псевдофилософичность своего естества. Их можно понять, ибо их выступления не только обнажат их псевдофилософичность для философов, но и дискредитируют философов и философию перед лицом широкой общественности. Поэтому их выступления не желательны. А вот молчание философов в наше неспокойное и тревожное время, мягко говоря, непонятно.
Еще раз о Конституции вместо заключения
Можно быть в этом мире и без Конституции, и мы знаем народы и государства, живущие и развивающиеся без Конституции. Но даже и у них есть то, что делает этот народ таким, какие они есть в этом мире, и эти основания, делающие их теми, кем они являются в палитре мировых культур, зафиксированы в иных, нежели Конституция, документах или культурной традиции. У нас в стране решили быть с Конституцией, и это неплохо, но плохо то, что Конституция постепенно превращается в девушку легкого поведения, которую каждый раз пытаются подладить под очередного клиента. В силу чего, как и девушка легкого поведения, Конституция с каждым разом все больше и больше теряет свою ценность и привлекательность перед лицом широкой общественности.
Вот и в очередной раз пытаются изменить Конституцию. И для ее изменения есть немало причин. Но конституционные изменения решили делать как обычно для Кыргызстана (почти по традиции) перед выборами. Действительно Конституция нуждается в серьезной доработке, если не сказать в написании Конституции, достойной Кыргызского государства. Их нужно было делать уже давно, если быть точнее, то сразу после (либо после очередных) президентских выборов, при этом не на скорую руку и потом в очередной раз сетовать о несовершенности содеянного дела, а не спеша и подключая широкий круг профессиональных экспертов-патриотов своей страны. С их помощью создать достойный и сбалансированный документ, отвечающий чаяниям государствообразующего народа и народов Кыргызстана, и охраняющий и развивающий кыргызскую государственность и культуру.
В свое время, аргументируя несовершенность действующей Конституции и прицепом протащивший свой проект Конституции О.Текебаев почему-то против очередной правки Конституции. Если говорить о Текебаеве, то в свои молодые годы он был тем, кто мог стать крупным государственным деятелем, но время взяло свое, и он стал типичным политическим игроком. И как игрок, он активизируется в нужный для него, а не для народа, момент. Ему (быть может тем, кто стоит за ним) было важно и необходимо всеми правдами и неправдами протащить свой проект Конституции. Что он с успехом и сделал. Но принятая Конституция оказалась весьма неудачной и внутренне несбалансированной с позиции интересов кыргызского государства и народа.
Предложивший весьма неудачный проект Конституции О.Текебаев не уходит в отставку, ибо нет четких этических установок, предполагающих это. К примеру, в Японии такие этические установки не дают возможности поступать безнравственно, а если в силу определенных причин был совершен безнравственный поступок, то человек (чиновник любого ранга), совершивший безнравственный поступок, приносит публичное извинение и подает в отставку, чтобы окончательно не пасть лицом в грязь и сохранить свою честь. Эти механизмы внутреннего очищения, в наше время называемой люстрацией, были и у кыргызской культуры. Власть, на разных уровнях государства, строилась на основании соответствия этическим предписаниям культуры.
Если прислушаться к оппонентам, то каждая из сторон обвиняет другую в безнравственном поступке, но стоит помнить, что по традиции кыргызов, так говорить вправе только тот, кто сохранил свою честь. И эти основания должны культивироваться и впитываться с молоком матери, далее они должны закрепляться системой воспитания и образования (эта область в Кыргызстане бесхозна, там хозяйничают другие, точнее, все, кому не лень). И тогда можно уповать, что нравственные устои будут работать, т.е. относиться с уважением и почтением к людям, работающим в соответствии с кодексом чести и относиться с презрением к людям, потерявшим честь. У кыргызов человек, утерявший честь, лишался всякой поддержки со стороны рода и народа и автоматически лишался права на слово. Человек, лишенный права на слово и поддержки рода и народа, не был в состоянии, ни при каких обстоятельствах добраться до власти, а если и добирался, то ненадолго. Однако, для этого уровень народа должен быть соответствующий, если не быть образованным, то хотя бы быть культурным, т.е. народ должен быть не толпой, не массой, а таковым он может быть только в том случае, если неукоснительно следует нравственным основаниям собственной культуры.
Народ заслуживает правителя, которого выбрал. По традиции кыргызы выбирали главой народа, государства (эл башы) человека чести, что давало им возможность жить на основании разума и справедливости. Современные кыргызы поступают немного иначе, нежели их предки, что порождает массу из него вытекающих проблем, высасывающих силу и энергию, которая могла быть направлена не на решение этих проблем и на исправление допущенных ошибок, а на созидание и развитие социального целого.
Нашему государству нужно возродить и культивировать, имевший место быть в кыргызской культуре, механизм этической блокировки безнравственных поступков. Ее можно назвать культурной люстрацией, способной выступить нравственным основанием люстрации политической. Непосильный вклад в это благородно спасительное дело могут оказать философы, благодаря созданию новой философии воспитания и образования основы нравственного государства. Главное, чтобы философы были, если не оценены по достоинству, то хотя бы услышаны, в смысле поняты, что дало бы возможность государству взять правильную стратегию не только на сохранение целостности государства, но и верный вектор на его развитие.
Подытоживая все вышеизложенное и учитывая понимание Гегеля считавшего философию самосознанием духа и Маркса, не отрицавшего идеальность основ философии и именовавшего ее душой культуры можно сказать, что игнорировать или не любить философов или философию это одно и то же что игнорировать свое самосознание и наплевательски относиться к своей душе.
И в завершение своей статьи еще раз воспроизведу здесь мною упорядоченный кодекс чести кыргыза.
Кодекс чести кыргыза
1. Кыргыз чтит Создателя как отца своего, и отца своего, т.е. родителей, как Создателя, ибо в нем (них) есть частичка Создателя, способствующая длить дело Создателя в созидании его подобных и сохранении им созданного.
2. Самое важное для кыргыза – быть самим собой. Быть самим собой – это значит быть таким, каким его создал Создатель.
3. А Создатель создал кыргыза способным отстаивать и защищать справедливость, гармонию мира на основе наделенной Создателем свободы, дающей ему возможность нести личную ответственность за совершенный им осознанный выбор.
4. Ради сохранения гармонии мира кыргыз может проявить изначально заложенную Создателем возможность мужчине быть мужем, отцом, сыном, братом, другом, воином, а женщине – женой, матерью, дочерью, сестрой, подругой, при необходимости, воином.
5. Тот, кто не достоин быть воином, другом, братом/сестрой, сыном/дочерью, отцом/матерью, мужем/женой, тот не достоин быть кыргызом.
6. Желание кыргыза быть самим собой порождает уважительную требовательность к себе и другим. Быть:
1) Великодушным (умение прощать и сострадать);
2) Щедрым и Гостеприимным (способность поделиться последним куском хлеба);
3) Отважным и Жертвенным (готовность отдать все, даже свою жизнь за самое дорогое – Отчизна, Народ, Род, Семья, Друг), для него смерть предпочтительнее бесчестия;
4) Честным и Справедливым (судить себя и других с позиции сохранения установленных Создателем гармоничных отношений: человека к Создателю; человека к роду, народу; человека к человеку; человека к окружающему миру.
7. Чистота помыслов и поступков кыргыза, т.е. их ясность и определенность, порождают цельность и силу кыргызского духа. Быть кыргызом означает быть человеком духа. КЫРГЫЗ – ЧЕЛОВЕК ДУХА.
8. Порожденная чистотой цельность и сила духа делают дела и поступки кыргыза логическим продолжением его слов. Быть кыргызом означает быть человеком слова. КЫРГЫЗ – ЧЕЛОВЕК СЛОВА. Поэтому кыргызу чуждо состояние неопределенности, неискренности, двуличия и даже сама возможность допущения ситуации двойных стандартов.
9. Каждый кыргыз знает, что в его жилах течет закодированный дух Манаса Великодушного. Поэтому святая обязанность каждого кыргыза не только помнить, но и быть достойным духа Манаса Великодушного.
10. Кыргыз как потомок Манаса Великодушного по определению не может быть человеком без чести. Быть кыргызом означает быть человеком чести.
КЫРГЫЗ – ЧЕЛОВЕК ЧЕСТИ.
11. Понимать и почитать прошлое, ценить и любить настоящее, а также создавать условия для будущего (мира, народа, рода, семьи, себя) является ДЕЛОМ ЧЕСТИ КЫРГЫЗА.
12. Кыргыз передает в наследство своим детям самое дорогое, что у него есть – это свою Честь, Честь семьи, Честь предков, Честь рода, народа.
ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ – ДЕЛО НАЖИВНОЕ.
Р.S.: И действительно, все остальное является делом наживным. Рано или поздно ко всему остальному можно прийти, если не утеряешь себя. А если утеряешь свою самость, свою душу, культуру, государство, то зачем тебе, эдакому голодранцу, без имени и без родины – все остальное?! Бесконечно правы предки кыргызов в свое время изрекшие мудрость: «Сөзүң өлгөнчө өзүң өл!». Не дай умереть своему слову, языку, своей культуре, своему государству и тогда у тебя, у твоих потомков и у твоей культуры будет достойное основание быть в мире равным среди равных. И это возможно, ибо кыргызы во все времена не только верили, но и жили, опираясь на мудрость своих предков гласившую: «Арекетиңе жараша берекет».
Доклад Саветбека Абдрасулова на научно-практическом мероприятии, посвященном Международному дню философии, проведенном в КГУ имени И.Арабаева с участием широкого круга научных и вузовских работников Кыргызстана на тему: «Актуальность науки, философии и научно-философского мышления в КР».
