Для нас важны не только цели, но и методы (Субкоманданте Маркос)
Им уже мало обманывать живых…
Для начала хотелось бы дать два понятия, взятые из немецкого языка, которые помогут объяснить разницу в памяти. Сейчас у немцев, которым было что переосмысливать в ХХ веке, есть два термина: Erinnerungskultur и Erinnerungspolitik — культура памяти и политика памяти. «Культура памяти» обозначает саму историческую память со всеми ее болевыми точками, неприятными и, в том числе, приятными моментами. «Политика памяти» обозначает направленное воздействие на человеческую память в интересах тех или иных политических сил, формирование ее с любыми целями.
Сейчас у нас «политика памяти» и многие вещи отданы в угоду идеологии, сиюминутных политических выгод. События 1916 года трактуются сегодня как национально-освободительное восстание. И это, несомненно, относится к политической оценке, так как государству необходимо дать историческое обоснование собственному существованию, найти патриотов, готовых жертвовать своей жизнью ради идеи независимой страны. Это позволяет также придать событиям 1916 года героический оттенок, и в то же время избежать того слова, которое стараются не произносить.
Оценка событий 1916 года как «геноцид» также относится к политике памяти, особенно, если она подразумевает не память о жертвах того времени, а обвинение по отношению к царской России. Непонятно, каким образом иногда две несовместимых оценки уживаются в суждениях одного человека, когда он считает, что 1916 год – это и национально-освободительное восстание, и геноцид. Потому что восстание подразумевает начало военных действий друг против друга и соответствующее отношение друг к другу. Единственное, что может объединять эти две оценки – это политика, особенно направленная против России.
Само по себе выдвижение идей, которые направлены не на созидание чего-либо, а против чего-либо, конечно, могут нести огромный мобилизационный потенциал, но в целом такие идеи обречены на провал. Так как этот мир построен на любви, а не на ненависти.
Использование событий, связанных с огромными человеческими жертвами во имя воспитания патриотических чувств – это то, что объединяет политику памяти 1916 года и второй мировой войны. Это позволяет создать образы героев, стать похожими на которых должна стремиться молодежь. И эти герои безупречны.
Нет ничего худшего, чем то, что считают, что надо об умерших, либо ничего не говорить, либо говорить только хорошее.
Традиционно у кыргызов считается, что умершие относятся к «истинному миру – чын дүнүйө», и все попытки живущих в «переменном, ложном мире – жалган дүнүйө» сделать из них ангелов – это всего лишь дела живущих в ложном мире. И такие действия не имеют отношения к умершим. Умершие становятся инструментом решения тех или иных политических задач в переменном мире живых. Героизация великих кровопролитий в истории человечества лишает возможности сопереживания людям, прошедшим через те испытания. Без сопереживания их опыт не будет понят, и, следовательно, ошибки, которые и привели к большой крови, будут повторяться.
Erinnerungskultur — культура памяти в Германии строилась именно на сопереживании. И прежде всего на сопереживании жертвам нацизма – то есть жертвам их собственных современников или отцов. Это сопереживание жертвам войны в Европе приводит к тому, что европейцы отмечают не день победы, а день примирения и памяти жертв второй мировой войны. Героизация же второй мировой войны идет в США и России – двух агрессивных империях (или полуимпериях) сегодняшнего дня. К ним бегом спешит Китай. И если в случае с европейскими странами в политике памяти второй мировой войны выдвигаются ценности сопереживания и, соответственно, примирение, то в случае с Россией и ее вассалами выдвигаются антиценности – «мы воевали против фашизма», поиск новых врагов и, соответственно, агрессия. А это возврат к предыдущему абзацу, с наступлением полного «абзаца».
Мне хотелось бы немного рассмотреть термин Erinnerungskultur — культура памяти и добавить в нее смыслы, которые ассоциируются с нашей собственной культурой почитания памяти предков. И хотя будет использоваться тот же термин “культура памяти”, он будет использован в смысле “культура (кыргызской) памяти”. При этом понятно, сама по себе культура памяти строится на одном фундаменте: Память направлена непосредственно на умерших, а не на решение политических проблем в мире живых – памятные мероприятия проводятся для умерших, а не для живых.
Это часть культа предков кыргызов – это как проявление любви и уважение к умершим родителям, когда ты не ожидаешь ничего в ответ и не выпячиваешь эту память напоказ людям. Это когда отдаешь, а не когда получаешь. Но в конечном итоге получаешь больше.
Честность по отношению к «истинному миру» порождает такие же действия и в повседневной жизни в «переменчивом мире». Эта связь нужна не для того чтобы как-то повлиять на умерших, облегчить их страдания в том мире. Это им не требуются – как может отражение повлиять на оригинал? Эта связь нужна, чтобы исправлять этот ложный мир, полный ложных стремлений и целей, стремиться к идеалу истинного мира.
На сегодняшний день погибшие в тех трагических событиях в 1916 году уже дважды обмануты представителями этого шатающегося мира, причем на самом высоком уровне, от имени людей, которые имеют полномочия говорить от имени нации. Один раз это было в 1990 г., второй раз - год назад, когда вышел указ президента «О столетии трагических событий 1916 года» - увековечение памяти погибших в ходе событий 1916 года с установлением памятника в г. Бишкек, а также памятных обелисков в местах захоронений.
Это лишний раз подтверждает то, что правящие круги нашей страны не стремятся к идеалам «истинного мира», а живут страстями «ложного мира», сформированного такими же как и они людьми. Конечно же, легче возбудить уголовные дела против тех, кто незаконно построил свои дома, потому что им негде жить, чем преследовать незаконное строительство в парковой зоне богатых влиятельных людей, составляющих основу нынешнего олигархического правления.
Речь идет о передаче в домен предкам участка на южных воротах и строительстве там мемориального комплекса в память о жертвах 1916 года. О всех жертвах.
И если давать оценку событиям 1916 года, то это небольшое воплощение ада на земле, когда убивали, считая, что это не грех, потому что «у инородцев пар вместо души», когда продавали за еду своих детей, когда ели трупы, чтобы выжить. Это то, что можно назвать «пендечиликтин түбү» - «дно человеческой повседневности в этом бренном мире». Сейчас мы очень близки к этому дну. Правители любят переводить стрелки, показывать народу на причины разложения, пришедшие с гниющего запада. Но на самом деле рыба гниет с головы – это именно нынешние правящие круги и есть разложение, потому что они ввели безнаказанность за преступления, лицемерие и двойную мораль, разложение семейных ценностей путем престижности любовниц и токолок, пропаганду педофилии, одобряя браки на более юных и наслаждение от целомудренности молодого тела и бесконечную ложь.
На мой взгляд, столетие 1916 года должно поставить вопросы подъема с этого дна повседневности человека в этом бренном мире: «пендечиликтин түбүнө түшкөн соң адамгерчиликтин төбөсүнө чыгыш керек» - после падения на дно, надо подняться на вершину. При этом можно сохранить направленность культуры памяти непосредственно на жертв 1916 года. Для этого предлагается на южных воротах проводить мероприятия, которые будут искупать грехи прошлого – түлөө. Кормить бездомных, голодных, проводить «жыт чыгаруу», «Куран окутуу» для блага умерших, а не для политических дивидендов и пустых слов. Рано или поздно мы вернем этот участок в домен предкам, ведь это символ того, как истинные ценности победят ложные.
