КОД КЫРГЫЗОВ

Самое раннее сведение о кыргызах содержится в китайской хронике «Ши-цзи», «Исторических записках» Сыма Цяня. Кыргызы (гяньгуни, цзяньгуни) упоминаются в качестве племени, которое в 201 г. было покорено хуннским шаньюем Модэ. В.В. Бартольд писал: «Рассказ о событии 201 г. до н.э. ничего не говорит ни об области киргизов, ни о её местонахождении; но вместе с киргизами, очевидно в качестве их соседей, назван…народ динлин…»[1]. Далее он, анализируя сведения «Истории старших Хань», автором которого являлся Бань Гу, высказывает предположение о возможности проживания кыргызов «уже тогда, как впоследствии, жили на Енисее», также южнее, в той местности, где теперь озеро Кыргыз-Нор («нор» или «нур» - монг. озеро)» [2]. Кроме указанного сведения письменные источники мало отражают сведения о древних кыргызах. Археологические данные практически до сих пор отсутствуют. Но анализ письменных свидетельств, археологических источников с применением новейших методов исследования продолжаются и выясняется подлинно научная картина этнических процессов.

Исследования последних лет показывают о расселении кыргызов в более западной от Кыргыз-Нура территории, на восточных отрогах Тянь-Шаня – в районе хребта Боро-Хоро. Боро-Хоро относится к горной системе Тянь-Шань. Это район северного притока реки Или. В настоящее время эта территория входит в Или-Казахский автономный округ Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. «Возможно, хребет Боро-Хоро и был естественной границей, разделявшей земли Усунь и трех племен» [3]. К трем племенам относятся уцзе, цзянкуни (кыргызы) и динлины, завоеванные Чжичжи-шаньюй, предводителем хуннов в 49 г. до н.э. Согласно древнетюркским генеалогическим, легендам кыргызы были переселены с территории Восточного Тянь-Шаня в Южную Сибирь – на Енисей в составе тюрков Ашина в конце V - начале VI века. В VI в. н.э. на Енисее образовалось государство. Таким образом, мы первоначальную историю кыргызов, известных по историческим сведениям, связываем с Восточными отрогами Тянь-Шаня.

Название, связанное с кыргызами озера Кыргыз-Нур, могло иметь отношение к группам кыргызов, которые обитали на данной территории в X-XII вв, когда кыргызский каганат теряет свои позиции на просторах Монголии и все больше замыкается в районах Южной Сибири, Алтая и Северо-Западной Монголии[4]. В это же время часть кыргызов обитали на территории Алтая, на территории современной Хакасии и на Восточном Тянь-Шане. В 1125-1128 гг. Кыргызы, обитавшие в районе озера Кыргыз-Нур, и кыргызы Восточного Тянь-Шаня воевали против кара-китаев[5].

Первой жертвой хуннского меча были юэчжи. Они были соседями сюнну. Все это относится к территории Ганьсу. Здесь в области Чжанъе, и происходила увлекательная военная кампания Маодунья[6]. Затем они покоряют Усуней, обитавших на территории Семиречья.

По мнению А.Н.Бернштама «…в процессе войн в Восточном Туркестане с племенами уге, цзянь-кунь и динлин северные гунны соприкасались с разнообразными этническими и культурными явлениями, которые и были принесены ими в Семиречье» [7]. Он отмечал проникновение древних киргизов с гуннскими племенами на Тянь-Шань и связывал носителей кенкольского типа погребений в катакомбах с гуннами и древнекиргизскими племенами Тянь-Шаня. Связь культур древнекиргизских племен и гуннов он видел из того факта, что культура кенкольского типа во всех своих основных частях была воспринята киргизскими племенами (тип колыбели, покрой одежды, некоторые формы утвари, устройство погребального сооружения). По его мнению «киргизы Тянь-Шаня складывались внутригунно-тюркской среде, впитав в процессе своего развития значительную часть этого этнического массива и в основном заняв их древние территории» [8].

Внимательный анализ китайских источников не дали оснований локализовать племена динлинов и гяньгуней в Южной Сибири в первой половине I тыс. н.э. вплоть до III в. н.э. Динлины и гяньгуни, безусловно, различались китайцами в качестве разных племен. Динлины обитали севернее Канцзюй, а гянгуни западнее динлинов. Динлины в этот период распались на два владения. Западные динлины обитали в Восточном Туркестане, в последующие века они известны под названием гаоцюйских динлинов и теле. Восточные динлины жили к югу от Байкала и вошли в состав шивей. В IV-V вв. н.э. гяньгуни известны под названием хегу или цигу. Они расселялись к северу от Яньци (Карашара), у Белых гор…[9]

Именно в этот период гянгуни могли смешаться с динлинами Восточного Туркестана, поскольку упоминается в качестве одного из племен теле. В источниках есть упоминания, что они находились в зависимости от сяньби. В V веке н.э. жужанский каган Хулюй покорил на севере племена хэвэй и йегу. Владения жужаней простиралась до Яньци (Карашара). В V-VI н.э. жужане вели частые войны с теле (гацзюйскими динлинами). Именно в ходе этих войн гяньгуни вошли в состав телесской конфедерации, а в V в. могли быть переселены вместе с тюрками в Саяно-Алтай[10]. Согласно древнетюркским генеалогическим легендам, кыргызы из Восточного Туркестана в Южную Сибирь были переселены в составе тюрков Ашина[11].

Несмотря на продолжительный период исследований, всё же имеются ряд проблем, так например, проблемы связанные с этнической историей кыргызов, о генетической связи и переселении енисейских кыргызов на Тянь-Шань. Есть ряд проблем, связанных с территориями расселения кыргызов на различных этапах исторического развития.

Ознакомившись с письменными источниками и результатами трудов исследователей, мы обнаруживаем ряд интересных сведений о территориях, где обитали кыргызы в древности, на различных этапах эпохи средневековья. Судя по ним, кыргызы проживали в различных регионах Центральной Азии. Не менее интересной представляется анализ причин перемещений кыргызов в течение полутора столетий.

Основываясь на вышеперечисленные данные, мы можем считать Восточных отрогов Тянь-Шаня территорией обитания кыргызов c III в. до н.э. по V в н.э. Согласно письменным сведениям, их переселение на Енисей, расселение после «эпохи великодержавия» на разных территориях Центральной Азии непосредственно были связаны с политической обстановкой того времени. Точнее, были связаны с расслаблением или усилением власти и военной мощи кыргызов. Несмотря на различные сложные ситуации в течение двух тысячелетий они сумели сохранить основное ядро кыргызского народа и развить его самобытную культуру.

Все же идея, выдвинутая А.Н.Бернштамом, о формировании средневековых кыргызов в среде хуннов и тюрков имеет важное значение для будущих исследований. Несомненно мы склонны считать что, культура древних гяньгуней паралелльно развивалась и формировалась в среде саков, усуней, хуннов, юэджей, канцюй, динлин и т.д.

Территория их обитания конечно на разном этапе развития, как и в последующие столетия, менялись. Как показывают антропологические исследования последних лет, происхождение части саков Тянь-Шаня связано с Минусинкой котловиной, Горным Алтаем. Генетическое родство части сакских племен Тянь-Шаня и групп племен эпохи раннего железного века Горного Алтая постепенно доказывает археологические исследования. Можно заметить схожие элементы культуры саков и тагарских племен Минусинской котловины. Среди малых и средних по величине разряда курганов ранних кочевников Тянь-Шаня встречаются курганы, окруженные столбовыми плитами, как и у тагарских племен.

Поэтому не будет преувеличением мнение о том, что история предков гяньгуней в территориальном отношении также могла быть связана с широкой территорией - от Минусинской котловины и Алтая до Западных отрогов Тянь-Шаня, включая Восточный Туркестан. Как показывает опыт древних и средневековых кочевых и полукочевых культур, в разных исторических ситуациях для обитания зачастую выбирали близкую для жизнедеятельности природно-экологическую среду. В будущих археологических исследованиях к этому вопросу возможно будет уделено отдельное внимание.

Богатейшую информацию о многосторонней культуре енисейских кыргызов дают погребальные памятники – курганы. Загадкой остается облик культуры ранних кыргызов некогда обитавших на Восточных отрогах Тянь-Шаня. На Енисее кыргызы сжигали своих умерших. Каков был облик культур и обряд захоронения до переселения на Енисей остается загадкой.

Исследователи не раз отмечали тесную генетическую связь между таштыкской и кыргызской культурами Енисея. Отмечались сходства в элементах погребальных конструкций, в обряде сжигания покойников и сходства среди предметов сопроводительного инвентаря. Кыргызская культура в эпоху чаа-тас хронологически непосредственно следует за таштыкской, сохраняя, в основном, ту же территорию. Но археологические исследования выявили отличительные черты таштыкского набора предметов от кыргызской. Выявлен своеобразный этнографический облик таштыкской и кыргызской культур и позволили усомниться в традиционном представлении о генезисе кыргызской культуры из таштыкской[12].

Генетическая связь средневековых кыргызов с древними археологическими культурами пока не прослежены. Есть только отрывочные схожие признаки культуры средневековых кыргызов и ранних культур. Так например, согласно китайской хронике Танского времени (660-960), т.е. в раннее средневековье у кыргызов существовал обычай татуировки или раскраски лица и тела. «Храбрые из них татуируют руки себе, а женщины по выходе замуж, татуируют себе шею». Храбрейшие из взрослых мужчин все чернят лицо в качестве отличия. Женшины, выйдя замуж, также чернят (лицо) от уха до шеи». Известное в этнографической современности татуировка или расписывание лица и тела была чрезвычайно распространена в древности, средневековье и в традиционных культурах – у агафирсов, дахов, фракийцев, ливийцев, сарматов, динлинов и кыргызов. Татуировки в виде фигур и фантастических животных прекрасно представлены в археологическом материале только второй половины I тыс. до н.э. у пазырыкцев Горного Алтая[13].

К сожалению, из-за схожести только одного признака невозможно сделать заключение о родственности средневековых кыргызов и ностителей пазырыкской культуры. Отсутствуют прямые доказательства об их генетическом родстве. Обряд нанесения татуировок был характерен для многих культур. При этом следует отметить, что черты погребального-поминального обряда ранних кочевников Тянь-Шаня и пазырыкской культуры имеют некоторые общие черты. Так например, захоронение в срубах, традиция сооружения «восьмикаменных» поминальных оград и т.д. Прослеживаются связи пазырыкцев с некоторыми этнокультурными группами саков на антропологическом материале. Часть исследователей относят носителей пазырыкской культуры к сакской культурной общности[14].

Мнение исследователей о том, что в формировании кыргызского народа сыграли роль племена центральноазиатского и южносибирского и местного происхождения, хорошо согласуется с большой серией археологических находок. В поиске генетических корней современного кыргызского народа, а также информации о проникновении кыргызов на Тянь-Шань высока роль погребальных комплексов. Они выявляются также на этнографическом материале, при их сравнительном изучении с археологическими источниками. Известный этнограф С.М.Абрамзон отмечал «киргизские погребальные сооружения, несмотря на вполне мусульманский обряд захоронения, находятся в известной генетической связи с памятниками предшествующих эпох, в них нашли свое отражение более ранние местные традиции» [15]. Он сопоставлял катакомбные захоронения первых веков н.э. и отмечал в них общие черты конструкции, которые характерны и для современных кыргызских погребальных сооружений. Наиболее наглядно это иллюстрируется в материалах раскопок средневековых погребальных комплексов. Археологические раскопки курганов XI-XIV вв. выявило множество предметов культуры и быта и часть из них в усовершенствованном виде отражена в материальной культуре и в прикладном искусстве современных кыргызов Тянь-Шаня.

Долгое время объектом исследования и дискуссий на основе письменных источников и археологических материалов являлась генетическая связь енисейских и тянь-шаньских кыргызов. Взгляды А.Н.Бернштама, основанные на данных материалов могильника Ала-Мышык и сопоставленные с енисейскими исследователями, не поддержаны. В 1963 году Я.А.Шер писал: “принятое в литературе искусственное преувеличение роли енисейских кыргызов на раннем этапе этногенеза кочевников Тянь-Шаня не подтверждается ни архелогическими памятниками, ни письменными источниками” [16]. Шер Я.А., исследуя средневековые погребения с конем, каменные изваяния и петроглифы, пришел к выводу о том, что в этногенезе кыргызов существенный компонент принадлежит алтайско-орхонским тюркам. Из-за отсутствия на Тянь-Шане погребений с сожжением, отрицалась этнокультурная общность предков хакасов и тянь-шаньских кыргызов[17].

Письменные источники достоверно свидетельствуют о том, что в религиозных представлениях кыргызов и тюрков занимал культ огня. Вера в огонь ярко выражалась в погребальном обряде, они для очищения от грязи и грехов сжигали тело покойного и хоронили кости.

Мы располагаем довольно отрывочными сведениями о погребениях с признаками сожжения, обнаруженных в конце XIX столетия. В сентябре 1891 года ученый-садовод Пишпекского сада А.М.Фетисов, производивший археологические исследования по поручению Российской Императорской Археологической Комиссии, вел раскопки в Кочкорской долине Тянь-Шаня. В местности Кескен-Таш А.М. Фетисовым был вскрыт подземный склеп из сырцовых кирпичей, оштукатуренный алебастром, внутри которого находился сосуд с сожженным прахом[18]. Другое сообщение известно из научного отчета В.В.Бартольда полученного с юга Казахстана (в районе между Джамбулом и Мерке – Т.К.). Там найдены могильные курганы, принадлежащие народу, у которого был обычай сожжения трупов[19].

Результаты исследований средневековых курганов средневековья и позднесреднего средневековья указывает на нецелесообразность поиска погребений с сожжением, характерных для енисейских кыргызов[20]. Согласно сведениям средневекового сочинения XI-XII вв. аль-Марвази, обряд сожжения умерших упоминается уже в прошедшем времени, до того момента, когда они стали жить в соседстве с мусульманами: «У хирхизов в обычае – сжигать своих умерших; они утверждают (при этом), что огонь очищает и делает их чистыми. Это было их обычаем с древних времен, но когда они оказались соседями мусульман, то стали хоронить мертвых» [21].

Как показывают незначительные на сегодняшний день археологические материалы, возможно часть енисейских кыргызов, прибывшие на Тянь-Шань после событий 840 года, сохранила некоторые черты погребального обряда.

На Тянь-Шане имеются единичные данные, полученные в ходе раскопок курганов. Это наличие “тайников”, которая характерна для культуры енисейских кыргызов. Общеизвестно, что енисейские кыргызы сжигали умерших в погребальном костре. В курганах енисейских кыргызов, кроме пережженных костей умершего, нередко обнаруживаются ямки-тайники с вещами[22]. Подобные ямки-тайники не были зафиксированы в ходе исследований древних и средневековых курганов. То есть этот обряд не был характерен для древних и средневековых племен Тянь-Шаня. Только с рубежа II тысячелетия н.э. под насыпью единичных курганов отмечались скопления металлических предметов (детали сбруи, наборного пояса). Раньше этот признак был зафиксирован А.Кибировым в Кочкорской долине в могильнике Ичке-Жылга. Здесь на глубине 0,65 см найдены металлические предметы со следами пребывания в огне[23].

Затем нами были обнаружены скопления предметов в могильнике Ала-Мышык в долине Орто-Нарын (XI-XIII вв.) [24] и в могильнике Бел-Саз в Кочкорской долине (XIII-XIV вв) [25]. В курганах Ала-Мышыка и Бел-Саза в могильных ямах обнаруживались погребения по обряду трупоположения. Возможно, часть енисейских кыргызов, прибывших в районы Тянь-Шаня, после перехода в обряд трупоположения сохранили традиции оставления в пределах кургана «ямок-тайников» с вещами. В 2002 году в Алайской долине в памятнике Кирпи-Сай обнаружено погребение позднего средневековья. Это было погребение женщины по обряду трупоположения. Рядом с могилой находилась прокаленная яма с содержанием древесного угля, свидетельствующее о совершении обряда с использованием огня. Это обстоятельство открывает новые возможности для решения проблем этнической истории кыргызского народа на базе исследования погребальных памятников средневековых племен.

В процессе исследования погребальных памятников на территории Кыргызстана исследователями не раз обнаружены целый комплекс предметов, характерных енисейским кыргызам. Они связывались отдельными группами кыргызов, доходивших до восточных отрогов Тянь-Шаня в эпоху их «великодержавия» [26].

Проблема проникновения кыргызов на Тянь- Шань усугублялась недостатком антропологических исследований. Согласно выводам первоначальных исследований антрополога В.П.Алексеева, «современные киргизы краниологически обнаруживают близкое морфологическое сходство с «енисейскими киргизами», что позволяет утвердительно ответить на вопрос об их генетическом родстве» [27]. На сегодняшний день накоплен определенный краниологический материал из средневековых погребений Тянь-Шаня. По результатам их исследований антрополога Тур С.С. «в тюркское время на Тянь-Шане появляется пришлое население, связанное своим происхождением с кочевниками Горного Алтая VI-X вв. н.э. и Минусинской котловины VII-XI вв. н.э. [28]. Данные выводы отчетливо согласуются с данными письменных источников и археологических исследований, где рассматриваются проблемы проникновения ранних кыргызов на Тянь-Шань и этнических ситуаций Тянь-Шаня и Притяньшаня[29].

В последнее десятилетие на территории Кыргызстана исследовано около 60 погребений XI-XV вв. В них ярко прослеживаются элементы погребального комплекса тюркоязычных и монголоязычных племен Центральной Азии. т.е. они имеют довольно близкие признаки с теми погребениями, этнические принадлежности которых определены как кыргызские, кыпчакские и монгольские. Кроме того, эти позднесредневековые памятники имеют признаки культуры древних тюрков. Считаем, что именно часть из них играли значительную роль в формировании кыргызского народа на Тянь-Шане (Тенгри-Тоо).

Кубатбек Шакиевич Табалдиев, к.и.н., профессор, (Кыргызстан, Бишкек)

Юлий Сергеевич Худяков, д.и.н., профессор, (Российская Федерация, Новосибирск)

Данная статья была подготовлена в рамках международной научной конференции «Кыргызский каганат в контексте тюркской цивилизации: проблемы кыргызоведения», посвященной 1170-летию образования Великого Кыргызского каганата, прошедшей в г.Бишкек 15-16 ноября 2012г.

Примечания:

1. Бартольд В.В. Избранные произведения по истории кыргызов и Кыргызстана: Составление, доп. Коммент. и предисловие О.Караева. – Б.: 1996. - С. 178.
2. Там же. - С.178.
3. Боровкова Л.А. Запад Центральной Азии во II в. до н.э. - VII в. н.э. (Историко-археологический обзор по древнекитайским источникам). – М.: Наука, ГРВЛ, 1989. – С. 62.
4. Чороев (Чоротегин) Т.К. Этнические ситуации в тюркских регионах Центральной Азии домонгольского времени. – Бишкек, 1995. - С.90.
5. Чоротегин Т.К., Молдокасымов К.С. Кыргыздардын жана Кыргызстандын кыскача тарыхы (Байыркы замандан тартып бүгүнкү күнгө чейин). - Б.: С.41.
6. Зуев Ю.А. Юэчжи и кушаны в свете китайских источников//Центральная Азия в кушанскую эпоху. Том I. Труды международной конференции по истории, археологи и культуре Центральной Азии в Кушанскую эпоху. Москва, 1974. С. 199.
7. Бернштам А.Н. Основные этапы истории культуры Семиречья и Тянь-Шаня (Советская археология XI 1949, С.337-384) //Бернштам А.Н. Избранные труды по археологии и истории кыргызов и Кыргызстана. Бишкек.: «Айбек», 1997. С.212.
8. Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая. Материалы и исследования по археологии СССР № 26. –М., Л. –1952. С. 89.
9. Супруненко Г.П. Некоторые источники по древней истории кыргызов // История и культура Китая. М., 1974. С. 239.
10. Худяков Ю.С, Археология Южной Сибири II в. до н.э. - V в. н.э. Учебное пособие. Новосиб. ун-т. Новосибирск, 1993.С. 45.
11. Кожобеков М.Ч. Алгачкы орто кылымдар мезгилиндеги кыргыздардын этно-саясий тарыхынын маселелери//Кыргызы: этногенетические и этнокультурные процессы в древности и средневековье в Центральной Азии. Материалы Международной научной конференции, посвященной 1000-летию эпоса «Манас», 22-24 сентября 1994 г. Бишкек. –Бишкек, 1996. С.62.
12. Худяков Ю.С. Кыргызы на просторах Азии. – Бишкек, 1995. С. 82-88.
13. Полосьмак Н.В. Татуировка у пазырыкцев//Археология, этнография и антропология Евразии 4 (4) –Новосибирск, 2000. С. 95-102.
14. Молодин В.И. Пазырыкская культура: проблемы этногенеза, этнической истории и исторических судеб// Археология, этнография и антропология Евразии 4 (4) –Новосибирск, 2000. С.134.
15. Абрамзон С.М. О некоторых типах погребальных сооружений у киргизов //КСИА (Краткие сообщения Института археологии) –Москва, 1961. –Вып. 86. –С. 113-116; Он же. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. –Фрунзе, 1990. –С.337-343.
16. Шер Я.А. Памятники алтайско-орхонских тюрок на Тянь-Шане //Советская археология. -№4, -1963. –С. 158-166.
17. Кызласов Л.Р. О связях киргизов Енисея и Тянь-Шаня// Труды Киргизской археолого-этнографической экспедиции. –Фрунзе, 1959. –Т.III. –С. 104-116.
18. Отчет Императорской Археологической Комиссии (ОАК) за 1891 год. –СПб., 1892. –С. 100-117.
19. Бартольд В.В. Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью 1893-1894 гг. Сочинения. Том. IV. –С. 39.
20. Табалдиев К.Ш. Некоторые вопросы этнокультурной интерпретации средневековых погребений Кыргызстана// Кыргызы: этногенетические и этнокультурные процессы в древности и средневековье в Центральной Азии. Материалы Международной научной конференции, посвященной 1000-летию эпоса «Манас», 22-24 сентября 1994 г. Бишкек, 1996. –С.195-204.
21. Караев О.К. Восточные авторы о кыргызах. –Бишкек, 1994. С.55
22. Кызласов Л.Р. Тюхтятская культура древних хакасов (IX-X вв.)// Археология СССР. Степи Евразии в эпоху средневековья. –Москва, 1981. –С. 55.
23. Кибиров А.К. Погребение из Ичке-Жылга // Кыргызы: этногенетические и этнокультурные процессы в древности и средневековье в Центральной Азии. Тезисы международной научной конференции. –Бишкек, 1995. –С.43-46.
24. Худяков Ю.С., Табалдиев К.Ш. Курганы из могильника Ала-Мышык//Этнокультурные процессы в Южной Сибири и Центральной Азии в I – II тысячелетии н.э.: Сб. статей. –Кемерово: Кузбассвузиздат, 1994. –С.114-115. –Рис.7-13;
25. Табалдиев К.Ш. Курганы средневековых кочевых племен Тянь-Шаня. -Бишкек.. 1996. -С.103. –Рис.5, 3-8.
26. Савинов Д.Г. Археологические данные о связях енисейских и тянь-шаньских кыргызов в конце I - начале II тысячелетия н..э. // Вопросы этнической истории киргизского народа. –С. 77-90; Грач А.Д., Савинов Д.Г., Длужневская Г.В. Енисейские кыргызы в центре Тувы (Эйлиг-Хем III как источник по средневековой истории Тувы). –Москва, 1998. –С.73; Табалдиев К.Ш., Худяков Ю.С. Сбруйный набор из местности Алкым в Кочкорской долине Тянь-Шаня (в соавторстве с Ю.С.Худяковым) //Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Том 5. –Новосибирск, 1999. –С. 514-520.
27. Алексеев В.П. Хакасы, енисейские кыргызы, киргизы (сравнительно-краниологический очерк)// Труды Киргизской археолого-этнографической экспедиции. –М., 1956. –С. 115.
28. Тур С.С. Антропологический состав населения Тянь-Шаня тюркского времени (VI-IX вв.н.э.) //Байыркы кыргыз тарыхынын актуалдуу проблемалары. –Бишкек, Кыргызско-турецкий университет, 2001. –С. 76-78.
29. Караев О. История Караханидского каганата. –Фрунзе, 1983. –С. 31-94; Худяков Ю.С. Кыргызы на просторах Азии. –Бишкек, 1995; Чоротегин Т.К. Этнические ситуации в тюркских регионах Центральной Азии домонгольского времени: По мусульманским источникам IX-XIII вв. – Бишкек, 1995.